От автора.Эта глава - это голос ребенка-подростка из 40-х годов 20 века. Я посчитал своим гражданским долгом рассказать  о тех временах: "Что я видел, что я слышал", ибо "кто не помнит своей истории, вынужден повторять ее ошибки".

Эпиграфом к этой главе служит стих автора:

Мама нас, малолетних, за ручку водила…

А с неба, как на фронте, бомбы падая, выли…

И, оставшись в живых, различали мы с толком

Свист винтовочной пули от воя осколков…

 

Эвакуация…Я ничего не понимал и только судорожно цеплялся за мамино пальто, как за единственную связь с жизнью…

Хотелось домой… Но мама строго сказала: «Мы спасаемся от войны…»

Мне 6 лет, я стараюсь помогать, подтягивать наспех собранные узлы…

Поезда - не пассажирские…Я зажмурился от ужаса безвыходности своего положения- вагон был где-то выше моей головы…Но меня схватили за воротник пальто и бросили в темноту вагона…

Мы все вместе, все незнакомые, но вместе…

Поезд остановился….стоял долго, люди начали ворчать…Другие завидовали, что кто то вырвется первый…Но пропускали другой поезд… Где-то среди ночи поехали и мы… К утру мы догнали поезд, который пропускали… Мама тихо сказала: Нельзя в нашей жизни спешить и нельзя завидовать…Поезд, обогнавший нас,  попал под бомбежку. Развороченные вагоны, стоны людей…тех кто был жив…Живых увозили, собирали трупы, разбирали завалы…Так впервые я вплотную увидел жуткое лицо войны и ощутил ее одуряющий запах…

Люди в нашем вагоне притихли, и каждый думал, а доедем ли мы….или превратимся в свалку горелого мусора…

Мы с мамой доехали…Но почти всю жизнь во время болезни мне грезились ужасные сцены детства… я не мог запрыгнуть в товарный вагон, то горящий поезд и запах гари…

 

Мне 6 лет, и мы в эвакуации в станице Лабинской. Август 1942 года…Где-то раздаются взрывы, война догоняет нас. Я залезаю на макушку самого большого дерева и вглядываюсь в сторону взрывов. Вижу два огромных черных столба дыма.

Слышу разговор близких - горит маслозавод. Назавтра прижаться к стене дома заставляет гул летящих самолетов с крестами на крыльях…

Нас,  детей, заставляют прятаться в вырытой яме -  убежище…

Пришел дедушка и разрешил нам вылезти из ямы.

 Немецкая разведка проверяла, остались наши или нет…Завтра сами заявятся…Прятаться бесполезно. Будем надеяться на волю Божью. Начинается оккупация…

Каждый день  что-то происходило. Слышались выстрелы….Стреляли немцы или кур, или собак…

Мы с другом Юркой любили петь и решили, чтобы не так страшно было, запеть любимую песню:

« В далекой гавани, гавани

Стоят на страже боевые корабли,

Стоят на страже Советской земли…

Услыхала мама и в ужасе закричала:

- Вы с ума сошли? А если немцы услышат…

Пошли по домам и хатам немцы–постояльцы. Мы переселились в летний сарай, хорошо, что не выгнали со двора…

Мы прислушивались к разговорам деда и его таких же древних друзей:

Выходило, что немцы идут к Волге, часто звучало слово Моздок…

С армавирской горы съехала колонна велосипедистов. Немцы в коротких штанах, с рюкзаками-крючьями - егеря.

Приехали перевалы брать в горах…

Все чаще деды говорили о том, что немцы застряли, похоже ни Туапсе, ни Сочи не взяли…

Как-то взрослые строго-настрого велели сидеть дома….Но любопытство взяло свое… Посередине улицы шли обыкновенные люди, женщины, дети…Тащили свои сумки, как будто уже сил не было… А через какое-то время послышалась стрельба, которая не утихала до вечера. Это были еврейские семьи, их всех расстреляли …Немцы делали облавы и забирали подозрительных….Вот они схватили соседку армянку Шуру и потащили в машину…Выскочили все соседи, ухватившись за Шуру, они кричали все разом:

Это не юде-армен, кавказ фрау…Кто-то быстро додумался, снял с себя серьги, кто-то протянул кольцо - немец взял и лениво ушел к машине…Пришла зима..Немцы как-то поменялись…Стали жалкими, что ли…

Дед это тоже заметил:

- Приехали-то чистоплюями, а сейчас завшивели…Грязнее румын…

Старшие отправились на конюшни, где были сложены початки кукурузы….

Пмсатель Виктор Астафьев сказал коротко о тех годах: Память войны! Счастлив, кто не знает ее!»